характеристика поэзии лермонтова

«Для нас важен самый факт непримиримых столкновений между матерью, отцом и бабушкой Лермонтова: ведь эта вражда предопределила появление некоторых трагических мотивов в творчестве Лермонтова... Ранняя смерть матери, полный разрыв между отцом и бабушкой, рассказы о самоубийстве деда на новогоднем балу в Тарханах — все это, несомненно, отразилось на характере подрастающего поэта, а, следовательно, и на его творчестве». (Гиллельсон, 1989, с. 12.)«...В 15 лет первая редакция "Демона" и "Испанцы", в 16 лет — "Маскарад"». (Эфроимсон, 1998, с. 340.)«Уже в самых ранних произведениях Лермонтова сказывались все характерные черты его музы; грусти ранняя печать, жизни тяготенье, жажда забвенья; бесплодное раскаянье, мятежная тоска, буря тягостных сомнений... мрачные предчувствия рокового конца... Среди людей он чувствует себя, как "дуб в стране пустынной"... как "лист, грозой оборванный", как "беспечный странник, для мира и небес чужой", как "шести досок жилец уединенный... оставленный, забвенный". Поэта не оставляет предчувствие, что свет не поймет великого, и он погибнет "в цвете лучших дней", "без цели, оклеветан, одинок". Жизнерадостные нотки звучат чрезвычайно редко... Лучший показатель душевного настроения поэта, по его собственным словам, — стихотворения "Для чего я не родился" и "Что толку жить!"» (Абрамович, 1914, с. 272— 273,278.)«Миссия Лермонтова — одна из глубочайших загадок нашей культуры. С самых ранних лет — неотступное чувство собственного избранничества, какого-то исключительного долга, довлеющего над судьбой и душой; феноменально раннее развитие бушующего, раскаленного воображения и мощного, холодного ума; наднациональность психического строя при исконно русской стихийности чувств... высшая художественная одаренность при строжайшей взыскательности к себе, понуждающей отбирать для публикации только шедевры из шедевров... Вся жизнь Михаила Юрьевича была, в сущности, мучительными поисками, к чему приложить разрывающую его силу».(Андреев. 1992, с. 368-369, 371.)«Ты затаил, о чем томилась дума./ И вышел к нам с усмешкой на yстах./