Из стихотворения "Пророк" А.С.Пушкина выписать все средства художественной выразительности
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, —
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, —
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».

Анализ стихотворения Пушкина А. С. «Пророк» «Пророк» считается шедевром пушкинской духовной лирики. Духовной жаждою томим, В пустыне мрачной я влачился. Метафорой «пустыня мрачная» поэт точно определил свое восприятие земной жизни, но духовная жажда - это предчувствие Иного знания. Духовная жажда вызвала посланника Божьего. Смысл его появления - в духовном преображении поэта: И шестикрылый серафим На перепутье мне явился. Перстами, легкими как сон, Моих зениц коснулся он, Отверзлись вещие зеницы, Как у испуганной орлицы. Поэт говорит о том действии, которое производит серафим для пробуждения духовного зрения, духовного слуха. Перед нами вертикальная картина мироздания: от горнего (высшего) до дольнего (низшего) , от ангелов до немой природы (лозы) . Весь мир открылся перед поэтом, все мироздание целиком. Поэт-пророк все видит и все слышит: Моих ушей коснулся он, - И их наполнил шум и звон: И внял я неба содроганье, И горний ангелов полет, И гад морских подводный ход, И дольней лозы прозябанье. Есть особое состояние, при котором, образно говоря, слышно, как «в поле трава растет» . - «Дольней лозы прозябанье» похоже на него. Но это еще не все, недостаточно иметь иное знание, нужно что-то еще: И он к устам моим приник, И вырвал грешный мой язык, И празднословный, и лукавый, И жало мудрыя змеи В уста замерзшие мои Вложил десницею кровавой. Да, речь поэта не должна быть празднословной и лукавой, поэт выбирает очень точный символ для обозначения качества языка поэта: «жало мудрыя змеи» как символ мудрости. «Будьте мудры, как змии... » (такие слова Христа есть в Евангелии от Матфея) . И он мне грудь рассек мечом, И сердце трепетное вынул 262 И угль, пылающий огнем, Во грудь отверстую водвинул. Внутреннее знание дается не просто, человек должен заслужить его, выстрадать. Страдание очищает, дает другой взгляд на мир. «И само пылающее сердце вряд ли когда-нибудь даст покой своему обладателю» . Исследователи отмечали, что Пушкин заимствовал сюжет «Пророка » из Ветхого Завета, из книги пророка Исайи. Вот это место: «И тогда прилетел ко мне один из серафимов, и в руке у него горящий угль, который он взял клещами с жертвенника, и коснулся уст моих, и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие удалено от тебя, и грех твой очищен. И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? и кто пойдет для Нас? И я сказал: вот я, пошли меня (Исайя, 6, 6-8)». Нельзя сказать, что Пушкин полностью использовал этот эпизод, точнее, он взял всего одну деталь, но дал ей в своем стихотворении совсем другое звучание. «Пророк» - это модель измененного сознания, в котором открывается высшее предназначение творческой личности. Но узреть пророческое служение - это еще не все; сколько людей, испытав подобный опыт, прославляли свою гордыню, а Пушкин находит очень точный образ, чтобы передать свое смирение перед Высшим знанием: Как труп в пустыне я лежал.. . Только глас Бога превращает человека в истинного творца, пророка, избранного для служения людям самим Вседержителем: И Бога глас ко мне воззвал: «Восстань, пророк, и виждь, и внемли, Исполнись волею моей, И, обходя моря и земли, Глаголом жги сердца людей. Здесь Пушкин использует старославянизмы (восстань, виждь, внемли) , попробуем заменить их синонимами (вставай, пророк, смотри и слушай) - разница огромная. Высокие слова, использованные поэтом, должны были подчеркнуть, утвердить идею пророческого служения поэта. «Исполнись волею моей» , - услышал Пушкин глас свыше и оставил как завет всей русской литературе: «Веленью Божьему, о муза, будь послушна» .