I see before me the gladiator lie... Byron.1Ликует буйный Рим... торжественно гремитРукоплесканьями широкая арена:А он — пронзенный в грудь — безмолвно он лежит,Во прахе и крови скользят его колена...И молит жалости напрасно мутный взор:Надменный временщик и льстец его сенаторВенчают похвалой победу и позор...Что знатным и толпе сраженный гладиатор?Он презрен и забыт... освистанный актер. И кровь его течет — последние мгновеньяМелькают, — близок час... вот луч воображеньяСверкнул в его душе... пред ним шумит Дунай...И родина цветет... свободный жизни край;Он видит круг семьи, оставленный для брани,Отца, простершего немеющие длани,Зовущего к себе опору дряхлых дней...Детей играющих — возлюбленных детей.Все ждут его назад с добычею и славой,Напрасно — жалкий раб, — он пал, как зверь лесной,Бесчувственной толпы минутною забавой...Прости, развратный Рим, — прости, о край родной... Не так ли ты, о европейский мир,Когда-то пламенных мечтателей кумир,К могиле клонишься бесславной головою,Измученный в борьбе сомнений и страстей,Без веры, без надежд — игралище детей,Осмеянный ликующей толпою! И пред кончиною ты взоры обратилС глубоким вздохом сожаленьяНа юность светлую, исполненную сил,Которую давно для язвы просвещенья,Для гордой роскоши беспечно ты забыл:Стараясь заглушить последние страданья,Ты жадно слушаешь и песни стариныИ рыцарских времен волшебные преданья — Насмешливых льстецов несбыточные сны.