Ленинграду.Да, он мне снится, этот город и видимо не раз, не дваДоказывать я буду в спорах, что он красивей, чем Москва!И в стороне сибирской дальней, мне помнится родимый домИ то, что факелы Ростральных.... А впрочем нет, я о другом.Я вижу городок на Волге в полукольце плешивых горВ тот очень тяжкий, очень долгий 42-ой военный год.Линялые шатрами крыши, стада бредущие в пылиСюда блокадных ребятишек из Ленинграда привезли.Ведь больше года голодали, им дали мяса, масло дали.Они ж, шатаясь как в бреду за завтраком недоедали,В обед опять недоедали, за ужином недоедали, на завтра прятали еду.Они не оставляли крошек, тихи, глазасты и худы,Они рассматривали кошек лишь как запас живой еды.И падали при каждом шаге. И молча плакали в тиши.Но кто-то детям дал бумагу и заточил карандаши.И вот на четвертушках мятых, стал робко возникать на светНе точный, памятный, крылатый, неповторимый силуэт - Бессмертный шпиль Адмиралтейства, его нагую простотуЧертило раненое детство, мусоля грифели во рту....Да, он мне снится этот город и видимо не раз, не дваДоказывать я буду в спорах, что он красивей, чем Москва!И вновь и вновь при трудном шаге я вспомню это, Тишь палат, детей, и на листках бумаги, рисунок, Точно текст присяги, тебе на верность ЛЕНИНГРАД.