Дан текст.К нему тестовые вопросы во вложении.
(1)За­ме­ча­тель­ный че­ло­век, встре­тив­ший­ся мне, был Иг­на­тий Дмит­ри­е­вич Рож­де­ствен­ский, си­бир­ский поэт. (2)Он пре­по­да­вал в нашей школе рус­ский язык и ли­те­ра­ту­ру, и по­ра­зил нас учи­тель с пер­во­го взгля­да чрез­мер­ной бли­зо­ру­ко­стью. (3)Читая, он при­бли­жал бу­ма­гу к лицу и, как бы сам с собою раз­го­ва­ри­вая, под­ни­мал ука­за­тель­ный палец: (4)«Чудо! (5)Дивно! (6)Толь­ко рус­ской по­э­зии эта­кое дано!»

(7)«Ну, та­ко­го-то мы быст­ро сло­па­ем!» — решил мой раз­бой­ный пятый «Б» класс.

(8)Од­на­ко не тут-то было! (9)На уроке ли­те­ра­ту­ры учи­тель са­дил­ся на­про­тив нас и за­став­лял чи­тать вслух по две ми­ну­ты из «Дуб­ров­ско­го» и «Бо­ро­ди­на». (10)По­слу­шав, без це­ре­мо­ний бро­сал, сер­ди­то свер­кая тол­сты­ми лин­за­ми очков: (11)«Не­до­росль! (12)Под по­то­лок вы­ма­хал, а чи­та­ешь по сло­гам!»

(13)Од­на­ж­ды на уроке рус­ско­го языка учи­тель рас­ска­зы­вал о слове «яр» целый час и, когда на­сту­пи­ла пе­ре­ме­на, изумлённо по­гля­дел на часы, потом мах­нул рукой: (14)«Дик­тант на­пи­шем зав­тра».

(15)Я хо­ро­шо за­пом­нил, что на том уроке в клас­се никто не толь­ко не ба­ло­вал­ся, но и не ше­ве­лил­ся. (16)Меня по­ра­зи­ло тогда, что за одним ко­ро­тень­ким сло­вом может скры­вать­ся так много смыс­ла и зна­че­ний, что всё можно по­стичь с по­мо­щью слова и че­ло­век, зна­ю­щий его, вла­де­ю­щий им, есть че­ло­век боль­шой и бо­га­тый.

(17)Впер­вые за всё время су­ще­ство­ва­ния пя­то­го «Б» даже у от­пе­тых озор­ни­ков и лен­тя­ев в графе «по­ве­де­ние» за­ма­я­чи­ли от­лич­ные оцен­ки. (18)Когда у нас про­бу­дил­ся ин­те­рес к ли­те­ра­ту­ре, Иг­на­тий Дмит­ри­е­вич стал при­но­сить на уроки све­жие жур­на­лы, книж­ки, от­крыт­ки и обя­за­тель­но читал нам вслух минут де­сять — пят­на­дцать, и мы всё чаще и чаще про­си­жи­ва­ли даже пе­ре­ме­ны, слу­шая его.

(19)Очень по­лю­би­ли мы са­мо­сто­я­тель­ную ра­бо­ту — не из­ло­же­ния пи­сать, не зуб­рить на­и­зусть длин­ные стихи и прозу, а, на­про­тив, со­чи­нять, тво­рить самим. (20)Од­на­ж­ды Иг­на­тий Дмит­ри­е­вич стре­ми­тель­но вошёл в класс, велел до­стать тет­ра­ди, ручки и пи­сать о том, кто и как провёл лет­ние ка­ни­ку­лы. (21)Класс за­скри­пел руч­ка­ми.

(22)Около ме­ся­ца назад я за­блу­дил­ся в за­по­ляр­ной тайге, про­был в ней чет­ве­ро суток, смер­тель­но ис­пу­гал­ся по­на­ча­лу, потом, од­на­ко, опом­нил­ся, дер­жал­ся по-таёжному умело, стой­ко, остал­ся жив и даже не про­сту­дил­ся. (23)Я и на­звал своё школь­ное со­чи­не­ние «Жив».

(24)Ни­ко­гда ещё я так не ста­рал­ся в школе, ни­ко­гда не за­хва­ты­ва­ла меня с такой силой пис­че­бу­маж­ная ра­бо­та. (25)С тай­ным вол­не­ни­ем ждал я раз­да­чи тет­ра­дей с со­чи­не­ни­я­ми. (26)На­ко­нец ра­бо­ты были про­ве­ре­ны, и Иг­на­тий Дмит­ри­е­вич принёс их в класс. (27)Мно­гие из них учи­тель ругал за при­ми­тив­ность из­ло­же­ния, глав­ным об­ра­зом за от­сут­ствие соб­ствен­ных слов и мыс­лей. (28)Кипа ис­пи­сан­ных тет­ра­дей на класс­ном столе ста­но­ви­лась всё мень­ше и мень­ше, и скоро там си­рот­ли­во за­го­лу­бе­ла то­нень­кая тет­рад­ка. (29)«Моя!» (30)Учи­тель взял её, бе­реж­но раз­вер­нул — у меня серд­це за­мер­ло в груди, жаром про­бра­ло. (31)Про­чи­тав вслух моё со­чи­не­ние, Иг­на­тий Дмит­ри­е­вич под­нял меня с места, долго при­сталь­но вгля­ды­вал­ся и, на­ко­нец, тихо мол­вил ред­кую и от­то­го, ко­неч­но, осо­бен­но до­ро­гую по­хва­лу: (32)«Мо­ло­дец!»

(33)Когда в 1953 году в Перми вышла пер­вая книж­ка моих рас­ска­зов, я по­ста­вил пер­вый в жизни ав­то­граф че­ло­ве­ку, ко­то­рый при­вил мне ува­же­ние к слову, про­бу­дил жажду твор­че­ства.