Между тем перед глазами ехавших расстилалась уже широкая, бесконечнаяравнина, перехваченная цепью холмов. Теснясь и выглядывая друг из-за друга,эти холмы сливаются в возвышенность, которая тянется вправо от дороги досамого горизонта и исчезает в лиловой дали; едешь-едешь и никак неразберешь, где она начинается и где кончается... Солнце уже выглянуло сзадииз-за города и тихо, без хлопот принялось за свою работу. Сначала, далековпереди, где небо сходится с землею, около курганчиков и ветряной мельницы,которая издали похожа на маленького человечка, размахивающего руками,поползла по земле широкая ярко-желтая полоса; через минуту такая же полосазасветилась несколько ближе, поползла вправо и охватила холмы; что-то теплоекоснулось Егорушкиной спины, полоса света, подкравшись сзади, шмыгнула черезбричку и лошадей, понеслась навстречу другим полосам, и вдруг вся широкаястепь сбросила с себя утреннюю полутень, улыбнулась и засверкала росой.Сжатая рожь, бурьян, молочай, дикая конопля, побуревшее от зноя,рыжее и полумертвое, теперь омытое росою и обласканное солнцем, оживало,чтоб вновь зацвести. Над дорогой с веселым криком носились старички, в травеперекликались суслики, где-то далеко влево плакали чибисы. Стадо куропаток,испуганное бричкой, вспорхнуло и со своим мягким "тррр" полетело к холмам.Кузнечики, сверчки, скрипачи и медведки затянули в траве свою скрипучую,монотонную музыку.