Сентябрьское солнце, ярко пронизывающее прозрачный воздух, уже низко. Осиновые кусты вперемешку с одинокими деревьями, брошенными там и сям, кажутся словно золочеными. В сторону, противоположную закату, от них тянутся густые тени. Нежно- голубое небо покрыто легкими как пух и словно пар прозрачными облаками, подернутыми багряным румянцем. Едва ощутимое веяние уже нежаркого, но еще мягкого и нежного ветерка, слабо тревожит воздух, напоенный запахом полыни.Вдруг неведомо откуда доносятся мерные и торжественные звуки, подобные звукам трубы. Это в страшной, почти недоступной глазу высоте, протянулись ключом журавли. Но звуки те мало-помалу слабеют, понемногу замирают и скоро их уже совсем не слышно. Тихо, иногда только по гладкой, точь-в-точь полированной дороге, проскрипит, пробираясь, воз с рожью, и снова тишь.Визгливые воробьиные стаи то и дело переносятся с конопляников, которые уже давно обобраны и где теперь можно так вольготно порезвиться, на полуразрушенный плетень, на котором возносятся домотканая холстинная рубаха и сохнут на колышках горшки.Словно пущенный камень, проносится мимо летучая мышь, а там, над камышом, они реют тучами, производя подобный ветру шум.Проходят считанные минуты – и солнце уже почти закатилось. В глубине востока, неуверенно мигая брезжущим огоньком, вспыхнула маленькая звездочка.