10 оборотов в этом тексте нет — только 2.На вокзале Николаевской железной дороги встретились два
приятеля: один толстый, другой тонкий. Толстый только что пообедал на вокзале,
и губы его, ПОДЕРНУТЫЕ МАСЛОМ, лоснились, как спелые вишни. Пахло от него
хересом и флер-д'оранжем. Тонкий же только что вышел из вагона и был навьючен
чемоданами, узлами и картонками. Пахло от него ветчиной и кофейной гущей. Из-за
его спины выглядывала худенькая женщина с длинным подбородком — его жена, и
высокий гимназист с прищуренным глазом. Приятели троекратно облобызались и
устремили друг на друга глаза, ПОЛНЫЕ СЛЕЗ. Оба были приятно ошеломлены.
Коллежским асессором уже второй год и Станислава имею. Жалованье плохое... ну,
да бог с ним! Жена уроки музыки дает, я портсигары приватно из дерева делаю.
Отличные портсигары! По рублю за штуку продаю. Если кто берет десять штук и
более, тому, понимаешь, уступка. Пробавляемся кое-как. Служил, знаешь, в
департаменте, а теперь сюда переведен столоначальником по тому же ведомству...
Здесь буду служить. Ну, а ты как? Небось, уже статский? Тонкий вдруг побледнел,
окаменел, но скоро лицо его искривилось во все стороны широчайшей улыбкой;
казалось, что от лица и глаз его посыпались искры. Сам он съежился, сгорбился,
сузился... Его чемоданы, узлы и картонки съежились, поморщились... Длинный
подбородок жены стал еще длиннее; Нафанаил вытянулся во фрунт и застегнул все
пуговки своего мундира....Это вот, ваше превосходительство, сын мой Нафанаил...
жена Луиза, лютеранка, некоторым образом...Толстый хотел было возразить что-то,
но на лице у тонкого было написано столько благоговения, сладости и
почтительной кислоты, что тайного советника стошнило. Он отвернулся от тонкого
и подал ему на прощанье руку. Тонкий пожал три пальца, поклонился всем
туловищем и захихикал, как китаец: «хи-хи-хи». Жена улыбнулась. Нафанаил
шаркнул ногой и уронил фуражку. Все трое были приятно ошеломлены.