В начале октября едва заметной лесной тропинке, которая извивалась между древних дубов, шла девочка лет тринадцати. На ней была клетчатая новенькая кофточка, синяя юбка и белая косынка, как терн-цвет. И эта платочек резко оттеняла черные брови девочки, ее загорелое лицо и светлые глаза. Такие светлые и зеленые, что в темноте они, пожалуй, мигают, как светлячки, ее круглое нежное подбородок походило на яблоко, а прижженными солнцем вздернутый нос похож на желтую лесную грушу, которая остыла против солнца аж на самой верхушке дерева.Девочка несла книги и тетради. Она возвращалась домой из школы, шла она легким бесшумным шагом, как плыла над тропой, и только иногда под ее ботинками, обутыми на босу ногу, тихо хрускалы сухая веточка или желудь.Тропа неожиданно повернула направо, минуя крутую гору. И тогда стало слышно, как весело вызванивает в тишине вода. Прозрачный ручей пересекал дорогу, и через него был перекинут кладку из сухой древесины.Девочка села над ручьем, положила у себя книги и начала задумчиво болтаться в воде руками.Руки девочки были шершавые, как дубовая кора, загорелые и поцарапанные. Платок у нее сдвинулась в сторону, и из-под нее выбилась облачко льняного волос, белого и легкого, как пух, - подует ветерок, так оно и разлетится вокруг. И теперь девочка стала удивительно похожей на одуванчик. В школе подружки так и звали ее всегда: Ульянка-одуванчик.