Процесс приобщения к знаниям о мире, накопленным предыдущими поколениями,называется: А) Творчеством Б)Образованием В)Исскуством

Рику чертовски нравилось трахать своего внука. Потому что ничто не сравнится с тем, как этот мелкий пиздюк стонет и выгибается. Под ним, на нём — абсолютно не важно. Ни на одной другой планете не найдется чего-то более привлекательного, чем его бедра, запястья, шея, спина… Бляха, всё его тело просто невероятно манит. Ему нравилось толкаться в его узкую задницу, втрахивать в кровать и смотреть, как младший вжимается в измятые простыни.

Но возникает проблема.

Морти нужна любовь. Ему нужны настоящие чувства, подвиги и прочая херь (по мнению Рика). Только вот дедушка послал его на все буквы, которые знал. Произошёл скандал и они остались друг без друга.

Холодная война шла долго и мучительно для обоих. Для внука потому, что он любил Рика и на многое мог пойти ради него, более того, шел не один раз. Морти мог принять любую фигню от него, но ему было грустно. Грустно, холодно и одиноко. Рика не было рядом, он даже элементарно поговорить не мог об их отношениях. Морти чувствовал себя вещью. Это угнетало.

Первое время Рику было откровенно похуй, он обходился дрочкой и случайными людьми. Но хватило его ненадолго.

Что-то было не так.

Рику не хватало ЕГО Морти. И пусть в постели даже будет слишком похожий на него пацан — это всё равно не то. Хотелось схватить СВОЕГО внука, затянуть в чувственный поцелуй, исследовать его тело, словно в первый раз, нашептать на ухо всё, что было в гениальной голове Санчеза. Что он сожалеет, хочет быть рядом, хочет научиться быть честным с ним и с собой.

Пускай это прозвучит странно, но огромную часть своей жизни он врал. Врал просто потому, что заставлял себя прятать все нежные чувства. Это вошло в привычку и Рик не представляет, как жить по другому.

За время холодной войны он решил, что обязательно покажет свою любовь Морти. Ведь его никак не хотелось терять.

Только было страшно.

Рик не понимал этого страха, более того, он просто нелеп. Санчез, который вылезал из любой жопы, боится, что его бросит какой-то недалекий пацан? Просто сюр.

Но он смирился. Всего-то собраться с духом и выложить все.

***

Ужин. Джерри на что-то жалуется, Бэт пытается его поддержать, Саммер опять втыкает в телефон. Только эти двое молчат.

— Морти, зайди в гараж, как закончишь. — единственная фраза Санчеза за весь ужин.

В ответ короткий кивок.

И только там, в гараже, они поговорили. Впервые за долгое время.

— Мортимер, я хочу объясниться. Я долго подбирал нужные слова, поэтому просто выслушай. Ты самое дорогое, что есть в моей жизни. Мне было сложно признать это. Я не хочу тебя терять и если для тебя действительно важны чувства, я дам их. Только мне нужно время этому научиться. Прости, я правда не хочу делать тебе больно, я все исправлю. Я люблю тебя.

Повисло молчание, и в воздухе витало напряжение.

— Р-рик, мне приятно слышать это от тебя. Я так рад, что мы дороги друг другу. Я тебя люблю.

Рик медленно и неуверенно положил руку на голову Морти, потрепал его каштановые волосы, потом провёл ею к щеке парня. Младший немного повернул голову и уткнулся носом в сухую ладонь деда. Он улыбался и на душе Санчеза становилось куда теплее. Рик прижал к себе самого дорогого человека в своей жизни. Руки любовников беспорядочно бродили по телам друг друга, постепенно спускаясь к штанам. Морти нетерпеливо расстегнул ширинку на брюках деда, доставая его член и беря его в рот. Он был аккуратен, следил за зубами, иногда прерывался, чтобы отдышаться и работал рукой.

— Морти, — Санчез сипло простонал, — я хочу кончить в тебя.

Младшему Смиту два раза говорить не нужно. Он быстро стягивает джинсы и белье, поворачивается на 180 и опирается на стол.

— Давай.

Рик не торопится, смачивает два пальца слюной, осторожно растягивает Морти, который краснеет, стонет и задыхается уже только от пальцев.

— Рик, блять, не т-тяни и трахни меня уже. — голос парня дрожит.

Одним движением Санчез вставляет на всю длину. Морти негромко всхлипывает, стонет, старается быть как можно тише, ведь родители дома. Рик двигается медленно, время от времени спрашивая, не больно ли? Нагибается к бледной шее Смита, кусает, зализывает укусы, оставляет засосы. Иногда гладит его по животу и груди. С каждым новым толчком Морти было сложнее сдерживаться, он кончил, и Рик вслед за ним. Горячая сперма растекалась внутри него, спустя долгое время напоминая как приятно ощущать наполненость.

Любовники успокаивали рваное тяжелое дыхание, по хорошему им надо в душ, но сейчас всё лень. Они просто улеглись на пол, обняли друг друга и были счастливы.