Прочитайте отрывок рассказа и выполните задание.
В пять часов утра, как всегда, пробило подъём – молотком об рельс у штабного барака. Перерывистый звон слабо прошел сквозь стекла, намёрзшие в два пальца, и скоро затих: холодно было, и надзирателю неохота была долго рукой махать.
Звон утих, а за окном всё так же, как и среди ночи, когда Шухов вставал к параше, была тьма и тьма, да попадало в окно три жёлтых фонаря: два – на зоне, один – внутри лагеря.
И барака что-то не шли отпирать, и не слыхать было, чтобы дневальные брали бочку парашную на палки – выносить.
Шухов никогда не просыпал подъёма, всегда вставал по нему – до развода было часа полтора времени своего, не казённого, и кто знает лагерную жизнь, всегда может подработать: шить кому-нибудь из старой подкладки чехол на рукавички; богатому бригаднику подать сухие валенки прямо на койку, чтоб ему босиком не топтаться вкруг кучи, не выбирать; или пробежать по каптёркам, где кому надо услужить, подмести или поднести что-нибудь; или идти в столовую собирать миски со столов и сносить их горками в посудомойку – тоже накормят, но там охотников много, отбою нет, а главное – если в миске что осталось, не удержишься, начнёшь миски лизать. А Шухову крепко запомнились слова его первого бригадира Кузёмина – старый был лагерный волк, сидел к девятьсот сорок третьему году уже двенадцать лет и своему пополнению, привезённому с фронта, как-то на голой просеке у костра сказал:
– Здесь, ребята, закон – тайга. Но люди и здесь живут. В лагере вот кто подыхает: кто миски лижет, кто на санчасть надеется да кто к куму ходит стучать.
Насчёт кума – это, конечно, он загнул. Те-то себя сберегают. Только береженье их – на чужой крови. Всегда Шухов по подъему вставал, а сегодня не встал.

1,Почувствовали ли вы документальность рассказа? В Чем она выражена?

     Дано начало рассказа Александра Исаевича Солженицина "Один день Ивана Денисовича". Герой, как и автор, знает лагерную жизнь не понаслышке. И в отрывке это чувствуется.     Хотя повествование ведется от первого лица, но мы смотрим на происходящее глазами очевидца и воспринимаем через его ощущения, изнутри. И  верим в их подлинность.     Воспоминания Шухова дают также понять, что окружающее его - типичная картина. И для самого привычная многолетняя реальность, в которой он научился существовать.     Ограниченность и замкнутость пространства зоны компенсируется пристальным описанием деталей и  черт распорядка, изученных за годы.     Каждая минута времени учтена режимом, и очень надо постараться, чтобы найти время на что-то личное. Иэто также воспринимается документальным свидетельством.