Прочитайте эпизод разговора Дыбакова со шкилетником. Определите, кому симпатизирует автор рассказа. Докажите своё мнение цитатами из текста.
Вместе с другими ребятами я был свидетелем нечаянного разговора Дыбакова с одним шкилетником. Дыбаков — первый секретарь партии в нашем районе, высокий, в полувоенном кителе с рублено прямыми плечами, в пенсне на тонком горбатом носу. Ходил он, заложив руки за спину, выгнувшись, выставив грудь, украшенную накладными карманами. В клубе железнодорожников проходила какая-то районная конференция. Все руководство района во главе с Дыбаковым направлялось в клуб по усыпанной толченым кирпичом дорожке. Мы, ребятишки, за неимением других зрелищ тоже сопровождали Дыбакова. Неожиданно он остановился. Поперек дорожки, под его хромовыми сапогами, лежал оборванец — костяк в изношенной, слишком просторной коже. Он лежал на толченом кирпиче, положив коричневый череп па грязные костяшки рук, глядел снизу вверх, как глядят все умирающие с голоду — с кроткой скорбью в неестественно громадных глазах. Дыбаков переступил с каблука на каблук, хрустнул насыпной дорожкой, хотел было уже обогнуть случайные мощи, как вдруг эти мощи разжали кожистые губы, сверкнули крупными зубами, сипяще и внятно произнесли: — Поговорим, начальник. Обвалилась тишина, стало слышно, как далеко за пустырем возле бараков кто-то от безделья тенорит под балалайку: Хорошо тому живется, У кого одна нога, Сапогов не много надо И портошина одна. — Аль боишься меня, начальник? Из-за спины Дыбакова вынырнул, райкомовский работник товарищ Губанов, как всегда с не застёгивающимся портфелем под мышкой: — Мал-чать! Мал-чать!.. Лежащий кротко глядел на него снизу вверх и жутко скалил зубы. Дыбаков движением руки отмахнул в сторону товарища Губанова. — Поговорим. Спрашивай — отвечу. 25 — Перед смертью скажи… за что… за что меня?.. Неужель всерьез за то, что две лошади имел? — шелестящий голос. — За это, — спокойно и холодно ответил Дыбаков. — И признаешься! Ну-у, заверюга… — Мал-чать! — подскочил опять товарищ Губанов. И снова Дыбаков небрежно отмахнул его в сторону. — Дал бы ты рабочему хлеб за чугун? — Что мне ваш чугун, с кашей есть? — То-то и оно, а вот колхозу он нужен, колхоз готов за чугун рабочих кормить. Хотел ты идти в колхоз? Только честно! — Не хотел. — Почему? — Всяк за свою свободушку стоит. — Да не свободушка причина, а лошади. Лошадей тебе своих жаль. Кормил, холил — и вдруг отдай. Собственности своей жаль! Разве не так? Доходяга помолчал, помигал скорбно и, казалось, даже готов был согласиться. — Отыми лошадей, начальник, и остановись. Зачем же еще и живота лишать? — сказал он. — А ты простишь нам, если мы отымем? Ты за спиной нож на нас точить не станешь? Честно! — Кто знает. — Вот и м ы не з наем. К ак б ы т ы с н ами п оступил, е сли б ч увствовал — мы н а т ебя нож острый готовим?.. Молчишь?.. Сказать нечего?.. Тогда до свидания. Дыбаков перешагнул через тощие, как палки, ноги собеседника, двинулся дальше, заложив руки за спину, выставив грудь с накладными карманами. За ним, брезгливо обогнув доходягу, двинулись и остальные. Он лежал перед нами, мальчишками, — плоский костяк и тряпье, череп на кирпичной крошке, череп, хранящий человеческое выражение покорности, усталости и, пожалуй, задумчивости. Он лежал, а мы осуждающе его разглядывали. Две лошади имел, кровопивец! Ради этих лошадей стал бы точить нож на нас. «Если враг не сдается…» Здорово же его отделал Дыбаков

Автор симпатизирует Дыбакову. Вот как описан Дыбаков : "высокий, в полувоенном кителе с  рублено прямыми плечами, в пенсне на тонком горбатом носу. Ходил он, заложив руки за спину, выгнувшись, выставив грудь, украшенную накладными карманами". А вот так описан шкилетник: "оборванец — костяк в изношенной, слишком просторной коже. Он лежал на толченом кирпиче, положив коричневый череп на грязные костяшки рук..." Дыбаков убежден в своей правоте, в правильности своих действий и поступков, его речь спокойна, он держится с достоинством, он правдиво отвечает на трудные вопросы шкилетника.  Шкилетник всего лишь мелкий собственник, не способный подняться над личным ради общественного, а Дыбаков служит высокой цели и ради своих убеждений готов жертвовать людьми. У шкилетника нет имени и фамилии, автор называет его просто "доходяга", но всё же он относится к шкилетнику с долей сочувствия, как к человеку, умирающему от голода.