Рассказ о семье и жизни Каширина

Дядя Яков непременно брал гитару, настраивал ее, а настроив и встряхнув кудрями, «сгибался над гитарой, вытягивал шею, точно гусь… играл что-то разымчивое, невольно поднимавшее на ноги». Сначала его музыка была грустной, мелодичной, «под эту музыку станови­лось жалко всех и себя самого, большие казались тоже маленькими, и все сидели неподвижно, притаясь в за­думчивом молчании». Потом собравшиеся, утомленные и так нелегкой жизнью, просили дядю Якова сыграть что-нибудь веселое, задорное. И тогда главным героем становился непременно Иван-Цыганок, приемный сын Кашириных. Он «плясал неутомимо, самозабвенно, и ка­залось, что, если открыть дверь на волю, он так и пойдет плясом по улице, по городу, неизвестно куда…». Дядя Яков своими восклицаниями его подзадоривал. Глядя на Цыганка, плясать выходили и другие. Бывало, уговаривали даже бабушку. Она сначала отказывалась, но потом соглашалась. И плясала на удивление хорошо и с душой, плясала, «словно расска­зывала что-то». Алеше в такие минуты она казалась «так буйно красива и мила». Очень старалась и старая Нянька — когда бабушка танцевала, она «гудела, как труба» в такт музыке песню. Танцы всегда перемежались с чаепитием, со вкус­ными яствами. Для детей и для взрослых это был на­стоящий праздник.