Заглянешь юным в будущее - и ничего в этом будущем не
усматривается положительного, только слабая надежда, что вот хорошо бы напоследок пожить, и склонить голову там, где хочется. И голова при этом совсем не буйная, а с обыкновенным пробором в волосах, которые у
почтенного человека начинают светлеть с висков.Настоящее без перемен. Не то чтобы, но и не так чтобы совсем
без перемен. О настоящем вообще не рассказывают, а им живут.
Похвастаешь счастьем - станет другому завидно; а начнешь печалиться -
лица сделаются сочувственно далекими и тревожно усталыми, потому что
каждому человеку довольно своей заботы. И остается рассказывать о
прошлом.
Я ни разу не был министром… Не пришлось быть также ни
офицером, ни солдатом; вообще – управлять, командовать и совершать
подвиги не доводилось. Всю свою жизнь я прожил простым человеком,
безо всякой особенной биографии: родился от папы с мамой, учился и
добывал хлеб насущный: то белый, то черный, иногда с икрой, а чаще с
крупной солью. Попутно суетился, как все суетятся. Были, конечно, разные
жизненные события, приятные и неприятные, но в меру: иностранцу хватило бы на десять жизней, а русскому как раз на одну. И как коренной русский человек, гражданин и властелин шестой части земного шара, я жил больше по чужим странам, так как дома было тесновато и неудобно. На здоровье не жалуюсь - здоров. Вот пописываю, но чтобы писать, как пишут другие, что с детских лет ощущал трагизм бытия и веянье смерти, целый роман на такую тему - этого я не могу, хотя знаю, что многим читателям это нравится. Не могу, потому что в детстве я был ребенком, в юности юношей, а в данное время соответствую собственным годам.
Итак, министром я не бывал, гимназистом действительно был, и, хотя
достаточно, а рассказать что-нибудь из тех лет могу.